Дождь

Дождь
Копилось не один день. По мелочам. Собиралось, помнилось. И в семье такое бывает, масса компромиссов. Кап, кап. Уступка себе. Тебе. Потом баста. Нет уступок. Помолчали. День за днем. И вот переполняется. Оно бывает по разному.
Обстановка нагнетается. Тучки. Сгущенный воздух. Потом. Ветерок во взаимоотношениях, прохлада. Не продохнуть. Все встало. И.
Дождь. Я вообще то про погоду. И как ливанет. Громыхнет. Все как у людей. Земные мы. Прорвало. И сразу легче. Если по теплому. По летнему. По здоровому. Это потом, земля в раствор и куда намажут. Кто на колеса, кто на босиком. Можно и обувь испачкать. А на стекле машин. На везде подтеки. Прибитая пыль ко всему. Как разговоры родни и соседей. Ты уже забыл. Все уже улеглось. А они помнят и размазывают твои проблемы на везде. Как раствор земли и воды-все на тебя и нее.
А бывает, что и не сильно то и копится.
Чуть что, маленькая тучка и моросит. Безболезненно. Есть города и страны, где в порядке вещей. Все, как у людей. Как постоянные ссоры. Не по злобе. Климат такой.
Чуть что не так- слово вылетело. Сразу и получи гранату. Про- чем думаешь и как делаешь, и -я же говорила. А говорят, где-то с дождем проблема. Был я на Кипре.
И у людей так бывает. Пару раз в году –как счастье прольется.
Мы вышли из дождя. Из воды. Океана. Как на пленку миллиарды живого и не очень, записалось . Все что было. Она, вода, в нас. И вокруг. Немного органики между.
Со своей короткой органической памятью. Вот отсюда и матрица. Она в воде.
Фантастика? Да мы сами менее реальны, еще не прорисованы во времени, чем эта громада воды. Растворенные всплываем сознанием. Фантастическим. Кому скажи- поверят ли, что несколько процентов добавки к воде может что-то. Дождь. Он в нас. По самое начало. Когда пройдет снаружи, можно увидеть, почувствовать. И о нас он пронесет в вечность все. Кому? А кому мы все собираем, что знаем и можем? Детям в 18 с генами не запихнешь толкового. В 70 внукам ворчанием и веником то же. Значит надо так.
Пусть капает, льет, с ветром и без, грозой и молнией, раз надо. Из одного в другое.
Из ручейка в океаны и обратно. А мы, сколько хватит отпущенного, будем строить из воды, песка, железа, стекла, дерева… Соберем вопросов. Для завтра. Ответов для вчера. И придумывать миры с водой и органикой.

2002г.

Вторжение

Все началось с контакта. Одного из тех, которые мы ищем, или, который нас сам находит. И -недомогание. Температура. Это вторжение. Когда, для чего, кем была создана эта удачная цепочка с кодами взлома родного иммунитета, система, генетически отшлифованная, как и мы, веками. Вирус. Точно знаю, что это против нас. Сквозь заслоны нашего любимого Я, проникает чудесным образом. Требуются усилия, после такого попадания, и время. Все приходит в норму. Говорят, не у всех. Надо всегда держать себя в форме. Подозреваю, что миллиарды мелких созданий постоянно нас прослушивают, прощупывают, сканируют. Наверняка это они придумали слово-симбиоз, типа миру- мир. Вроде навсегда вместе. Информатика микроорганизмов в состоянии изменить нас. Химия их канализации глушит оптимистические порывы, почище, чем радио Свободу в семидесятых. Восприятие сужается до проблем встал-поел, уснул-встал… Приходится выносить кроме своих продуктов жизнедеятельности еще и за них. Их общение между собой-ребята, сколько где еды, где можно проскочить, где затеряться, где с кем познакомиться –тихо, шепотом, всей толпой, приводит к искажению восприятия окружающего мира. Думаешь, что где- то снаружи, а оно в тебе. То же мне-братья меньшие. Тяжкая ноша и рисковое соседство, ребята. Наши предки дали повод. Всегда так. Кто-то даст маху, потом поколения его расхлебывают, Без аппетита, хлюпая носами, кашляя, прыщавясь, страдая белибердой этой природы посреди цивилизации. И не вспугнешь доктором в халате, ни зеленкой, ни таблеткой. А развернут твою мумию через тысячи лет-они все там, голубчики, еще дышат. Маленькие памятники истории, может когда-нибудь пригодятся любознательным. Что бы, расшифровать и узнать, как оно было. С чего начиналось наше сейчас.
К этому появляются другие, то же Чужие, совсем недорогие. Вот они.
Включаем радио, теле, комп… Контакт. Не односторонний. Чуть ли не по заявкам. Вместе с приветом. Что вижу, что слышу. Попытка вторжения. Зарифмованннные в красивую упаковку, разношерстные вирусы клеятся к эмоциям, цепляются к моим делам, мыслям, движениям, настораживая сущность, к этому всему не привыкшую.
Собственные струны, где-то внутри , целыми висячими паутинными лесами, камертонами начинают, подпевать, многоголосием, позвякивать, и в паузах многократно повторяют, все подряд, не задумываясь, вместе со всякой ерундой. Не подозревающие сольери бубнят чьи-то банальности, небезопасные при употреблении, но как опознать их риск с первого аккорда. Чтобы не доставал эхом в голове. Может уже в нем и есть, в первом слайде, кадре, аттачмене невидимая цепочка… Чужие. Вторжение. Такая тема.
Я закрываюсь от мира, вместе с форточкой, светом, и под одеяло. . Он навсегда небезопасный Чувствую усталость, недомогание. Пройдет время, и забудется, приснится разное, сотрется все услышанное и увиденное. Но останется след. Как легкий кашель после очередной весны. По лету. А может и шрам. Спрессованная информация подозреваема в опасном. И я ловлю себя на том, что поступаю не так как должен. Сбивается понталыка. Чужими. Вирусами. Надо изучать, прививаться, предохраняться, просто избегать. Чужие религии с их богами. Чужие письма с незаметно прикрепленными приколами, которыми можно уколоться, и потом еще не раз, звонки с разговорами не в тему, не в твою, посреди, казалось бы благополучия… Как черные дыры стремятся поселиться в моей, неуютной вообще то для них башке, врывающиеся без спроса твой спор с самим собой, ворующие не просто секунды-столетия, моего девственного наивного мира, где живы добро и зло, где все по законам, а не по понятиям, и дед мороз со снегурочкой, и всякое разное не по полочкам, и не по сезону. Где детские сказки и полеты во сне . Возможно это не мои полеты?
Временно пространственный континуум, пространство, соединяющее во времени, текущем для двоих ровно и в одном направлении, культивируемое людям, как любовь, может стать жертвой интервенций, заполняющей гормональные территории нашего комфорта. Жертвой вторжения. С экранов теле, с разговоров соседей за стеной в многоэтажке, переглядов бабушек -одуванчиков на скамеечке. Осторожно. Может Вторжение-это кому-то лекарство от одиночества, но насколько мы готовы к нему?
Нас так легко использовать носителями чужих цепочек и взаимосвязей, линеек, которыми кто-то уже мерил миры. Как мы открыты для вторжения. Со всех сторон, куда ни копни, куда ни спрячься. Вдобавок ищем под водой и в космосе, в школе и церкви, в книгах и фильмах, вчера и завтра, еще не имея здоровой защиты, ищем приключения. Со своим Я еще не разобрались. На заре реальности живем чужими снами. Впитываем губками души не наше. Не нашими проблемами грузим объемы собственной пустоты. В которых ищем что-то для себя, копаемся, и в результате не находим даже доли объяснений. Не в прок ошибки сделанные не тобой. И постоянное рядом - мол, предупреждали же. Пойдешь налево. Пойдешь направо. Хоть прямо. Все равно можно не попасть. Даже мимо на чуть - чуть, на полградуса, намотаешь километры вокруг да около. Сядешь не в свою телегу, поезд, самолет… Прикатишь не в свое, время, страну,… Помнится песня- "В чужой стране, в траве не кошенной, остался маленький трубач… "Не в свои сани сел. ” Про это, если покопаться уже писалось. И еще" Возвращаться плохая примета… "Если не туда. "Обратной дороги нет. Эта тема - люди во всем этом.
Лабиринты троп, куда кривая выведет, с искушениями по одну сторону, коммуналки и замки, просто монастыри, где вроде можно отсидеться, затаиться по другую.
Больное детство человечества в вечном поиске виноватых в проблемах и судьбах, и в поисках врагов. А что там у нас внутри - совершенство, не доведенное до безопасных пределов. Трижды подумать - когда и где родиться в следующий раз. Надо успеть, пока жив, следы накопленной мудрости цепочками как- то позасовывать в гены. Прививая поколения от вторжений. Прививая добро. Да где оно? Может, сидит взаперти, может никто не ищет его. Добро для нас. Не расслабляйся. Компас судьбы должен быть. Нет - найти. И держать. Вторжение-это война миров. Не мы начали, но все в ней. Век от века больше видим, слышим, чувствуем. Вот и говорим об этом, но еще не готовы.
А прикосновение. Влажной, холодной руки из кармана для ношения джентельменского набора и здрасьте Вам с ходу. И целая церемония последовательных слов, слегка перемешанных со слюной и запахом, из глубины души, и простого, понятного с первого метра душка, оттуда, - откуда вроде эти желтые зубы растут, где вместе с кариесом живут, с приветом от его микродрузей, от всей честной компании, и движения паркующегося к твоей ауре, брата по разуму. С проблемами сосуществования и возможными последствиями контакта. Танец поз, переминание, пока, и еще один пошел, поделился запахами, словами, Чужими. На здоровье.

2002 г Анапа

Снег

СНЕГ
Белое,пушистое,долгожданное.
Подумать. Может и не стоит его сминать и утрамбовывать в лед, в землю, песок, в еще не застывшую грязь дорог. Чтобы в результате увидеть столь привычное скользкое, неудобное и неопрятное, перемешанное из белого с неба и земного. И посыпать по дорогам коррозией металла, проникающее хондрозом до костей.
Постоянные суетливые движения колес и шестеренок, гаек и болтов, нам, киборгам автопрома отдаются усталостью цивилизации от незаконченности конструкций и организмов. Богами и родителями, конструкторами и рабочими конвейеров, недовложенное всплывает скрипом и слабостью на подъеме. Плохо держим повороты, дистанции утомляют. Ржавеем и морщинимся. Очень быстро. Полуфабрикаты времени. Когда-то на заре, мы были совсем детьми, и украшали лица и тела, пугая зверей и погоду. Теперь, пугая друг друга, хромируем и красимся металликом. А погода пугает нас. Еще не повзрослели. Помады и краски всегда не хватает все подчеркнуть, такое большое и прожорливое и недолговечное. А чего стоит накормить. Это постоянно. Это всегда. Найти, залить и переварить. Где, когда, чем и на что. Наше, и не везде ведь такое аккуратненькое, старательно моем, драем, обуваем в разнопрофильную и одеваем в кожу. Прилизываем, гладим, полируем. Обозначаем силиконом и керамикой дорогие сердцу места. И деревянным, на худой конец, пластиковым. Бывают времена и джинсовым. Когда слегка протертая голубизной джинса, прошитая желтыми нитками, подчеркивает бренды кутюрье и их Сольери. А мы вроде бы с ними. Их часть.
Глаза делаем поярче. Побольше. И тушь, и рейбан. И галоген, и ксенон. И вешаем амулеты, и украшаем. Нам надо, Чтобы пронесло когда, а когда, Чтобы заметили. И постоянно смотримся в зеркала, и подглядываем в них за другими. Движутся?
Боимся надолго расставаться, вылезая из себя. Строим домики и гаражи, Чтобы всему было тепло и уютно. И полный привод, и мобила. Чтобы отовсюду в хоть-куда. В любое время. Мы были готовы. Опоздать и успеть во всеоружии никогда неготового, по честному, к завтрашнему Я.
И музон. В голове и салоне мумитролит тему, переводя минутные стрелки настроения на секундные движения чужих ритмов и эмоций, обдавая из динамиков запахами человеческих переживаний, порою перебивая привычный парфюм. Отвлекает, хорошо ли плохо, разберемся пока доедем. Отвлекает ненадолго, то непонятой любовью, то еще чем-то инородным, за первым же поворотом заставляющим переключать кнопками на другое, не всегда внятное и объяснимое, хорошо, что не наше. А нашего должно быть много снаружи и внутри. На всякий завтрашний случай. Про запас. И жирок под кожей и масло в канистре, и запаска рядом.
И ключи. И бинты.
Многоместные, всепогодные, вседорожные.
А ты кто такой? Ух ты, многоцилиндровый. Гордый какой. Свеженький. Целофаном пахнешь. Блестишь и катишься. По белому снегу. Куда спешишь. По скользкому. Не торопись. Пропусти этот снег. Пусть упадет, пусть полежит. Он недолгий. Сам растает. И станет водой, и все запомнит. И расскажет тем, кто после нас, дождем расскажет. Тем кто будет уже взлетать, летать, и строить ангары.
И приземляться против ветра. И разукрашивать, и чистить перья, и клювы своих машин. Рассказывать, как его сминали в лед, с грязью мешали, потому что не умели летать. И думали, что спешили, и не успевали сохранить такое недолгое, белое, с неба на голову. Были заняты собой, без остановок старея, обновляя и обставляя все вокруг себя, переустраивая чужие миры, создавая проблемы, которые не одному поколению потом решать. Не замечая чего-то вокруг. Белого, пушистого, когда-то долгожданного снега. Рассказывать, что думали. Что думали, что Сапиенсы. Давно позабыв, кто они, откуда и куда.

2002 г. Анапа