СНЕГ
Белое,пушистое,долгожданное.
Подумать. Может и не стоит его сминать и утрамбовывать в лед, в землю, песок, в еще не застывшую грязь дорог. Чтобы в результате увидеть столь привычное скользкое, неудобное и неопрятное, перемешанное из белого с неба и земного. И посыпать по дорогам коррозией металла, проникающее хондрозом до костей.
Постоянные суетливые движения колес и шестеренок, гаек и болтов, нам, киборгам автопрома отдаются усталостью цивилизации от незаконченности конструкций и организмов. Богами и родителями, конструкторами и рабочими конвейеров, недовложенное всплывает скрипом и слабостью на подъеме. Плохо держим повороты, дистанции утомляют. Ржавеем и морщинимся. Очень быстро. Полуфабрикаты времени. Когда-то на заре, мы были совсем детьми, и украшали лица и тела, пугая зверей и погоду. Теперь, пугая друг друга, хромируем и красимся металликом. А погода пугает нас. Еще не повзрослели. Помады и краски всегда не хватает все подчеркнуть, такое большое и прожорливое и недолговечное. А чего стоит накормить. Это постоянно. Это всегда. Найти, залить и переварить. Где, когда, чем и на что. Наше, и не везде ведь такое аккуратненькое, старательно моем, драем, обуваем в разнопрофильную и одеваем в кожу. Прилизываем, гладим, полируем. Обозначаем силиконом и керамикой дорогие сердцу места. И деревянным, на худой конец, пластиковым. Бывают времена и джинсовым. Когда слегка протертая голубизной джинса, прошитая желтыми нитками, подчеркивает бренды кутюрье и их Сольери. А мы вроде бы с ними. Их часть.
Глаза делаем поярче. Побольше. И тушь, и рейбан. И галоген, и ксенон. И вешаем амулеты, и украшаем. Нам надо, Чтобы пронесло когда, а когда, Чтобы заметили. И постоянно смотримся в зеркала, и подглядываем в них за другими. Движутся?
Боимся надолго расставаться, вылезая из себя. Строим домики и гаражи, Чтобы всему было тепло и уютно. И полный привод, и мобила. Чтобы отовсюду в хоть-куда. В любое время. Мы были готовы. Опоздать и успеть во всеоружии никогда неготового, по честному, к завтрашнему Я.
И музон. В голове и салоне мумитролит тему, переводя минутные стрелки настроения на секундные движения чужих ритмов и эмоций, обдавая из динамиков запахами человеческих переживаний, порою перебивая привычный парфюм. Отвлекает, хорошо ли плохо, разберемся пока доедем. Отвлекает ненадолго, то непонятой любовью, то еще чем-то инородным, за первым же поворотом заставляющим переключать кнопками на другое, не всегда внятное и объяснимое, хорошо, что не наше. А нашего должно быть много снаружи и внутри. На всякий завтрашний случай. Про запас. И жирок под кожей и масло в канистре, и запаска рядом.
И ключи. И бинты.
Многоместные, всепогодные, вседорожные.
А ты кто такой? Ух ты, многоцилиндровый. Гордый какой. Свеженький. Целофаном пахнешь. Блестишь и катишься. По белому снегу. Куда спешишь. По скользкому. Не торопись. Пропусти этот снег. Пусть упадет, пусть полежит. Он недолгий. Сам растает. И станет водой, и все запомнит. И расскажет тем, кто после нас, дождем расскажет. Тем кто будет уже взлетать, летать, и строить ангары.
И приземляться против ветра. И разукрашивать, и чистить перья, и клювы своих машин. Рассказывать, как его сминали в лед, с грязью мешали, потому что не умели летать. И думали, что спешили, и не успевали сохранить такое недолгое, белое, с неба на голову. Были заняты собой, без остановок старея, обновляя и обставляя все вокруг себя, переустраивая чужие миры, создавая проблемы, которые не одному поколению потом решать. Не замечая чего-то вокруг. Белого, пушистого, когда-то долгожданного снега. Рассказывать, что думали. Что думали, что Сапиенсы. Давно позабыв, кто они, откуда и куда.
Белое,пушистое,долгожданное.
Подумать. Может и не стоит его сминать и утрамбовывать в лед, в землю, песок, в еще не застывшую грязь дорог. Чтобы в результате увидеть столь привычное скользкое, неудобное и неопрятное, перемешанное из белого с неба и земного. И посыпать по дорогам коррозией металла, проникающее хондрозом до костей.
Постоянные суетливые движения колес и шестеренок, гаек и болтов, нам, киборгам автопрома отдаются усталостью цивилизации от незаконченности конструкций и организмов. Богами и родителями, конструкторами и рабочими конвейеров, недовложенное всплывает скрипом и слабостью на подъеме. Плохо держим повороты, дистанции утомляют. Ржавеем и морщинимся. Очень быстро. Полуфабрикаты времени. Когда-то на заре, мы были совсем детьми, и украшали лица и тела, пугая зверей и погоду. Теперь, пугая друг друга, хромируем и красимся металликом. А погода пугает нас. Еще не повзрослели. Помады и краски всегда не хватает все подчеркнуть, такое большое и прожорливое и недолговечное. А чего стоит накормить. Это постоянно. Это всегда. Найти, залить и переварить. Где, когда, чем и на что. Наше, и не везде ведь такое аккуратненькое, старательно моем, драем, обуваем в разнопрофильную и одеваем в кожу. Прилизываем, гладим, полируем. Обозначаем силиконом и керамикой дорогие сердцу места. И деревянным, на худой конец, пластиковым. Бывают времена и джинсовым. Когда слегка протертая голубизной джинса, прошитая желтыми нитками, подчеркивает бренды кутюрье и их Сольери. А мы вроде бы с ними. Их часть.
Глаза делаем поярче. Побольше. И тушь, и рейбан. И галоген, и ксенон. И вешаем амулеты, и украшаем. Нам надо, Чтобы пронесло когда, а когда, Чтобы заметили. И постоянно смотримся в зеркала, и подглядываем в них за другими. Движутся?
Боимся надолго расставаться, вылезая из себя. Строим домики и гаражи, Чтобы всему было тепло и уютно. И полный привод, и мобила. Чтобы отовсюду в хоть-куда. В любое время. Мы были готовы. Опоздать и успеть во всеоружии никогда неготового, по честному, к завтрашнему Я.
И музон. В голове и салоне мумитролит тему, переводя минутные стрелки настроения на секундные движения чужих ритмов и эмоций, обдавая из динамиков запахами человеческих переживаний, порою перебивая привычный парфюм. Отвлекает, хорошо ли плохо, разберемся пока доедем. Отвлекает ненадолго, то непонятой любовью, то еще чем-то инородным, за первым же поворотом заставляющим переключать кнопками на другое, не всегда внятное и объяснимое, хорошо, что не наше. А нашего должно быть много снаружи и внутри. На всякий завтрашний случай. Про запас. И жирок под кожей и масло в канистре, и запаска рядом.
И ключи. И бинты.
Многоместные, всепогодные, вседорожные.
А ты кто такой? Ух ты, многоцилиндровый. Гордый какой. Свеженький. Целофаном пахнешь. Блестишь и катишься. По белому снегу. Куда спешишь. По скользкому. Не торопись. Пропусти этот снег. Пусть упадет, пусть полежит. Он недолгий. Сам растает. И станет водой, и все запомнит. И расскажет тем, кто после нас, дождем расскажет. Тем кто будет уже взлетать, летать, и строить ангары.
И приземляться против ветра. И разукрашивать, и чистить перья, и клювы своих машин. Рассказывать, как его сминали в лед, с грязью мешали, потому что не умели летать. И думали, что спешили, и не успевали сохранить такое недолгое, белое, с неба на голову. Были заняты собой, без остановок старея, обновляя и обставляя все вокруг себя, переустраивая чужие миры, создавая проблемы, которые не одному поколению потом решать. Не замечая чего-то вокруг. Белого, пушистого, когда-то долгожданного снега. Рассказывать, что думали. Что думали, что Сапиенсы. Давно позабыв, кто они, откуда и куда.
2002 г. Анапа
Комментариев нет:
Отправить комментарий